ЛЮДМИЛА ПЕТРАНОВСКАЯ О ТЕОРИИ ПРИВЯЗАННОСТИ: «НЕ СТОИТ ДЕЛАТЬ ФЕТИШ ИЗ ОТНОШЕНИЙ С ДЕТЬМИ»
Известный психолог Людмила Петрановская в рамках публичной лекции «Тайная опора: как стать опорой в жизни ребенка» рассказала о том, как формируется детская привязанность, зачем она нужна и чем опасно искажение этого процесса.
Привязанность нужна, чтобы ребенок адаптировался к среде обитания
«Привязанность — это история про то, как у нашего вида выращивается детеныш. Как и у всех сложных животных, у нас детеныши дорогие, нам важно чтобы они могли выживать и развиваться. При этом наш вид адаптивен: при появлении на свет человеческий детеныш не заточен под какую-то конкретную среду обитания, он научается жить в тех обстоятельствах, в которых оказался. Это хорошо видно на освоении родного языка: дети рождаются у носителей разных языков, и все языки прекрасно усваиваются. Период детства — это время, когда ребенок адаптируется к той среде обитания, в которой оказался, усваивает ее социальные нормы, привычки, ограничения, чтобы потом жить полноценным членом общества. Все время, пока детеныш не может о себе позаботиться, необходимо, чтобы кто-то делал это за него. И этот процесс призвана обеспечивать программа привязанности. Она предусматривает определенное поведение взрослой особи: родитель заботится и защищает, тревожится, если ребенок подает сигналы недовольства, чувствует счастье и удовлетворение, когда ребенок доволен. Со стороны детеныша это программа следования: он хочет все время быть в контакте со своим взрослым, знать, где он, чтобы, при необходимости, быстро воссоединиться».
Детям важно наше одобрение, и это не блажь
«В поведение следования входит не только желание ребенка быть в контакте со своим взрослым, но и желание ему нравиться, желание получать от своего взрослого подтверждение: «Все хорошо, ты мой ребенок, я тебя из детей не выгоняю, ты меня устраиваешь». Детям важно наше одобрение, наши улыбки, наши прикосновения. Поэтому они так болезненно переносят, когда взрослый им недоволен. В такие моменты программа привязанности в панике, ребенок думает, что его больше не любят и больше не будут о нем заботиться, защищать. У ребенка нет выбора, реагировать огорчением на ругань родителя или нет. Он не реагирует, только если есть какие-то особенности развития или по какой-то причине он отсоединился. Например, родитель всегда ругается и никогда не заботится, не защищает. Тогда отношения с ним для ребенка уже не воспринимаются как ценность».
Ребенок привязывается независимо от того, насколько удачно взрослый выполняет роль родителя
«Ребенок может адаптироваться жить с любыми родителями и в любых условиях. Это, с одной стороны, хорошо. С другой стороны, ребенок воспринимает все как норму, у него нет образца как надо. Что с ним происходит, то он и считает правильным. Ребенок привязывается независимо от того, удачно или нет взрослый выполняет роль родителя. Эти стратегии становятся устойчивыми, складывается общее представление о том, как устроены близкие отношения. Появляется рабочая модель привязанности, которая работает во всех близких отношениях во взрослой жизни. Это некая совокупность ожиданий и представлений о том, чего ждать и как вести себя в близких отношениях».
Если ребенок сомневается в привязанности, он перестает познавать мир
«Поведение привязанности находится в противофазе поведению познавательной активности. Когда у ребенка все хорошо с привязанностью, он занимается познавательной активностью, осваивает этот мир. Но если что-то пошло не так, если ребенок напуган, он обращается к своей привязанности, к своему взрослому, за помощью, защитой и утешением. Если у ребенка есть основания сомневаться в привязанности, прекращается вся познавательная активность. Все усилия уходят на то, чтобы установить отношения со своим взрослым.
Если отношения плохие, ребенок не может заниматься познавательной активностью, он начинает работать над их восстановлением: ныть, требовать внимания, ходить как привязанный, делать что-то, что в его представлении может помочь.
Когда родители все время в конфликте, ребенок не может заниматься своими делами. Если родитель в плохом состоянии, например, в депрессии, у ребенка начинается тревога. Если родитель дает знать, что ребенок его расстроил, разочаровал, у него нет на него сил или он не хочет о нем заботиться, у ребенка наступает поиск привязанности. И если это сильно и долго, у ребенка возникает состояние паники привязанности, которое отшибает всю другую деятельность до тех пор, пока не будет восстановлена связь».
Для надежной привязанности достаточно, чтобы мама откликалась на 50% запросов
«Ребенок, который постоянно лезет к взрослому, цепляется, требует внимания, очень беспокоится, чтобы взрослый не сердился на него, очень хочет понравиться и быть полезным, как раз не тот, у кого все хорошо с привязанностью, а тот, который тревожится по поводу своей привязанности. У детей с надежной привязанностью легко происходит обращение за утешением к взрослому, и когда ребенок его получает, он легко переходит к автономии, к другой деятельности. Таких детей большинство, где-то 60–65%. Их матери достаточно отзывчивы и сами находятся в неплохом состоянии. Для надежной привязанности достаточно, чтобы мама откликалась на 50% запросов, у ребенка в этом плане большой запас прочности. Мама может быть, например, в туалете, когда она ребенку понадобилась. Это нормально, ребенок на это рассчитан».
Привязанность — это средство, а не цель
«С одной стороны мне хочется, чтобы люди знали о теории привязанности, с другой стороны, сегодня я вижу перекос в другую сторону. Когда люди считают ужасом и кошмаром любое разлучение с ребенком. Боятся за детей, считают, что, если они вышли на работу, они нанесли ребенку невероятную травму, боятся отпускать в сад и школу. Это тревога во многом из собственного детства. Когда приходилось обходиться без своего взрослого, то в родительской роли хочется не столько для ребенка, сколько для себя маленького, додать всего, чего не было. Это люди, которые выросли в ситуации, когда родители не защищали от систем, самоустранялись при проблемах. Идет противопоставление: «Мы сейчас сделаем такую привязанность, что комар носа не подточит, на 5 с плюсом!».
История про привязанность это не китайская грамота. Не надо заканчивать университет и читать 25 книг по воспитанию детей. Это очень простая история. Для того чтобы воспитывать ребенка в привязанности, не нужно ничего особенного. Можно иметь очень ограниченный интеллект, можно вообще не знать слово «привязанность» и не уметь читать. Важно, чтобы родитель был доступен и был отзывчив на потребности ребенка. И сам был в нормальном состоянии, не в депрессии, стрессе и переутомлении. Важно понимать, что привязанность — не цель, а средство, чтобы обеспечить ребенка заботой и защитой».
Нельзя делать фетиш из отношения с ребенком
«Важно, чтобы вы были надежными, а не вездесущими и всегда обучающими. Должен быть зазор между нашей готовностью помочь и ситуацией. Это развивающая фрустрация. И мы часто наблюдаем сейчас, что дети ее недополучают. Поскольку детей все меньше, они становятся все более ценными, мы меньше готовы рисковать, больше тревожимся. И это приводит к тому, что зона развивающей фрустрации исчезает. Это повышает у детей тревогу и склонность к депрессивным состояниям. У ребенка не формируется опыт, что он может сам что-то сделать, столкнувшись с фрустрацией.
Когда мы говорим про привязанность, тайную опору, имеется в виду рабочая модель, когда ты можешь положиться на своего близкого взрослого, можешь обращаться к нему за помощью. Что ты не один. С одной стороны, важно про это вспомнить. С другой, надо следить за собой, когда нас уносит в другую сторону и мы начинаем делать фетиш из отношений с ребенком, делаем их центром своей жизни и трясемся над детьми так, что они не знают, где могут на себя положиться и на что способны».
Взрослый не обязан делать так, как хочет ребенок, но обязан помочь ему пережить фрустрацию
«Ни в одном месте теория привязанности не говорит о том, что ребенок не должен расстраиваться. Очень вредно для ребенка, если мы идем на поводу у его желаний, переворачиваем иерархию в отношениях, даем понять, что он главный. Взрослый не обязан делать так, как хочет ребенок, но обязан помочь ему пережить фрустрацию. Например, если ребенок не хочет идти в магазин, вы все равно идете, как и планировали, но помогаете справиться с негативными чувствами: жалеете, целуете, мотивируете. У нас есть опыт, и мы в состоянии оценить последствия, в отличие от ребенка. Но ребенок имеет право расстраиваться, и наша задача не отменить поход в магазин, а помочь ему пережить расстройство».
Если люди годами ругаются о воспитании ребенка, то это вопрос не про воспитание, а про отношения
«Если у родителей постоянно происходят конфликты на тему воспитания детей, то речь идет не про воспитание детей. Это разборки между родителями. Обсуждение воспитания возможно, когда вы сталкиваетесь с чем-то новым. Дети растут, меняются, появляются новые ситуации. Они могут породить дискуссию, что в этой ситуации делать. Через какое-то время находится компромисс. Конфликты на тему воспитания детей не могут быть долгоиграющими, у них есть задача найти способ действия в конкретной ситуации. Если люди годами ругаются о воспитании ребенка, то это вопрос не про воспитание, а про отношения между ними. Они сливают свое напряжение, а тема воспитания - универсальный выход. Под этими лозунгами всегда можно продвигать свое влияние и выражать свои обиды. Хотя надо просто заняться своими отношениями».
/Встреча с Людмилой Петрановской прошла в рамках культурно-образовательного проекта «Слушай сюда». Благодарим организаторов за помощь/
Источник: https://littleone.com/publication/6263-lyudmila-petranovskaya-o-teorii-privyazannosti
#привязанность #людмилапетрановская #петрановская
